Сквозь фиолетовый луч - Михаил Дерыведмидь

– В еду, что-то подсыпали. – тихо ответил я.

– Ясно. С чего ты сделал такой вывод?

– Меня в этой камере пытают. Я не знаю зачем это нужно и сколько уже продолжается. – всё так же тихо продолжил я.

– Ты болен. Пневмония. Мне рассказали, как три дня ты был в бреду. Как только тебе стало легче, меня сразу вызвали. Говорят, периодически были обострения и ты кричал, что-то про свет, что у тебя выпадают волосы и многое другое.

– Но ты же видишь, что волос нет, ведь так? – неуверенно спросил я.

– Вон в углу весит зеркало, сам посмотри. – произнесла Алина и быстро вытерла слезу, стараясь не показывать мне этого.

И в правду над унитазом висело небольшое зеркальце. Посмотрев в него я увидел привычную картину, волосы на месте, да и щетина пробивается. Машинально попробовал их на ощупь… всё как было раньше. Я был уверен в том, что происходящее было взаправду, но взглянув на супругу решил, что нужно подыграть.

– Да наверное ты права. – снова подойдя к двери сказал я.

Мы ещё немного поговорили, она заставила меня поесть, после чего я уговорил её уйти. Думаю ей нужно как можно меньше здесь находится. День проходил спокойно, ко мне заходил персонал приносили еду и медикаменты. В ящике стола я нашел пульт и решил посмотреть телевизор. Всё происходило так, будь то я и вправду болен. Алине наверное объяснили, что боли в грудной клетке и были признаками пневмонии, а дальше выяснили, что есть ещё инфекция, она в сложной форме и передаётся по воздуху.

Подумав я стал замечать, что все блага, которые мне дали, ни как не связывают меня с внешним миром. Не дали даже радио, что бы связь была хоть односторонней. Не было телефона, хоть мой и украли, но дома был старенький, почему-то жене не разрешили его мне передать. Принесли книги, но не газеты, дали телевизор, но из программ были только с фильмами, без выпусков новостей и других передач. Моя паранойя достигла вершины. Я просто сидел и рассматривал всё, что меня окружает и пытался вникнуть, зачем это сюда принесли, благо свет стал не такой яркий. Всё же совладав с собой решил, что рас уж раз поел, то съем и то что принесли мне на ужин. Через несколько минут после приёма пищи, почувствовалось недомогание. Ноги стали подкашиваться, трудно было сфокусировать взгляд и в конце концов я потерял сознание.

Очнувшись увидел знакомую обстановку, в камере снова ничего не было и свет, этот едкий, белый свет, который казалось стрелой влетает в глаз и болью врывается в череп. В коридоре было темно и соответственно, стеклянная стена места моего заключения, стала стеклянной. Подталкиваемый параноидальным психозом, я стал внимательно изучать себя в зеркале.

– Привет красный комбинезон и двойка на спине! – с истеричной насмешкой выкрикнул я.

От досады взялся за голову… руку опустил уже с клочком своих же волос. Вот, что меня зацепило. Сдали нервы, я начал рвать волосы, они с лёгкостью отклеивались, именно отклеивались. И волосы и даже щетина оказались искусно сделанным гримом. Когда припадок прошел, я сидел в углу у зеркала.

Всё вернулось вспять. Зачем было устраивать это представление с заботой? Эта мысль поселилась глубоко в голове и начала давать ростки. Конъюнктура разыгравшаяся на территории больницы, не что иное, как спектакль. Сыгранный отнюдь не для меня. Номер на моей спине, может означать только одно. Нумерацию вводят тогда, когда объект не один. И судя по цифре два, я как минимум второй, но не известно из скольких. Значит сегодня был своего рода – день посещения больных. Ко мне пустили мою жену, к другим так же пустили близких, таким образом создали видимость обычной больницы. Возникает вопрос – зачем? Если бы это была ещё одна пытка для нас, то куда больший эффект возымело бы выпустить, а затем снова закрыть здесь. Предполагаю, что не выпустили всех невольников, иначе могли бы возникнуть дополнительные вопросы. Раз мотивация была не в пытках, то в данном контексте, самым сильным побуждением является страх. Они боятся огласки. Я осознал, что хотели бы они меня убить, то сделали это давно. Им зачем-то нужно одновременно несколько человек, а чем больше узников в заточении, тем больше больше близких им людей будут задавать вопросы и правда всплывёт.

– Ух ребята, вот это вы прокололись! – воскликнул я с улыбкой – Знаю вы слушаете. Вы хотите, что бы мы, сидя здесь в камерах, боялись вас или сходили с ума. Но трусы в данный момент вы. Что будет если сюда нагрянет проверка либо журналисты? Вы просто ублюдочные, маленькие собачки бегущие за велосипедистом. Ничтожества, да что бы вы теперь не делали, меня не сломите!

Встав по среди комнаты глубоко вдохнул и на выдохе открыл глаза. Улыбнувшись обвёл взглядом комнату. Если буддисты правы в своих утверждениях, то можно сказать, что я постиг дзэн.

Тут я услышал жужжание, словно от короткого замыкания. Этот звук постепенно стал громче и теперь равномерно, монотонно жужжал по всей комнате. Периодически вкрапливались музыкальные кусочки, несколько противны сами по себе, а в сочетании с фоном вызывали отвращение. Постепенно в шуме мне начали узнаваться сверчки, но не простые обитатели сумеречной травы, а некие механические, не живые существа. Я чувствовал себя как в коробке в которой звучит ужасная какофония и при этом яркой лампой светят прямо в лицо. Мне почудилось, что по стене пробежал маленький жучок, за ним ещё один и ещё, всё больше и больше. Я подумал: «Они снова это делают, нет здесь не каких насекомых, просто ты должен совладать с собой и вытерпеть это». В голове крутилась мысль, некое эфемерное очертание.

– Когда то я слышал, что человек уже переживал такое. Возможно средневековье, вполне вероятно, инквизиция славилась своими изобретательными пытками. Нет ещё раньше, античность. Кого бы я запомнил, Геркулес, так вспоминай. – я не сразу осознал, что говорю в голос, но продолжил, мне казалось, что только так смогу найти спасение для себя, пока эти звуки не свели меня с ума – 12 подвигов, что там было? Медуза Горгона? Там был щит, такой же яркий, как эта проклятая камера! Нет, нет, нет. Геркулес не делал этого, а кто тогда? Не важно, почему Горгона? Где я о ней слышал? Аааа эти звуки!

Я постарался сосредоточится, нужно было как-то отвлечься, разрядиться. Решил выпить воды и подполз к фонтану. Хватаясь за него я встал и выпил немного. Звуки в моей пыточной продолжались, стресс достиг предела. Отпив немного я умылся. Вода попала на комбинезон и стало ясно, что он полностью водонепроницаем. Мозг словил ассоциацию с бурдюком для воды:

– Как Одиссей из-за бурдюка, так я из-за этого костюма не попаду домой.

И тут ко мне пришло озарение. Одиссей и был той навязчивой идеей которую мозг пытался выловить для сознания. Медуза – яркий образ встретившийся в Одиссее Гомера. Я вспомнил, что мне сказал нервный мужчина в столовой: «Меня свели с ума сверчки, если будут у тебя сверчки вспомни Одиссея, он не слушал как поют сирены». Эх как жаль, что у меня нет воска, которым античный герой залепил себе ужи. Подумав, что вода пошла мне на пользу, решил ещё раз умыться. Вода попала мне за шиворот. Дальше казалось сработало подсознание. Коленом нажав на кнопку фонтана, я наклонился к бьющей струе воды и двумя руками подставил капюшон, вода начала наполнять его. Когда уровень достиг нужного я аккуратно развернулся и лёг на пол. Распрямив капюшон погрузил в него голову. Звуки поглощались водой и материалом комбинезона. Как только закрылись глаза, тело расслабилось. Пришло снова благоговейное чувство спокойствия. Долгое время я лежал неподвижно размышляя о том, как близко я был от черты безумия. Когда выключили звук я даже не заметил. Просто встав по нужде понял, что в камере снова тихо. И пока они не придумали, как меня ещё мучить, нужно поспать.

Конец ознакомительного фрагмента.